Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей - Ле Корбюзье

8

В подвалах!

За два с половиной месяца, проведенных в Америке, я ни разу не видел лестницы! Они скрыты. Однако существуют, обеспечивая выход из коридоров, но спрятаны за дверью, открывать которую не полагается. Над дверью светящаяся надпись: «Exit». В случае паники, непредвиденных обстоятельств, вроде пожара, следует бежать туда. Но в небоскребах не бывает пожара. Они достаточно велики, чтобы иметь свои собственные коммунальные службы, а следовательно, пожарную команду. И всё необходимое профилактическое оборудование: огнетушители, пожарные гидранты. До чего же они прекрасны, эти инструменты, чистые, надраенные, в постоянно контролируемом рабочем состоянии! Помимо всего прочего существует центр наблюдения: глаз, который всё видит, мозг, который всё подмечает, «нервный центр», как его называют. Это расположенная в определенном месте стеклянная кабина; внутри нее человек, а перед ним большое черное табло, покрытое множеством «немых» табличек. То одна, то другая иногда начинает светиться красным, зеленым или желтым. Мне объяснили, как действует механизм, но я забыл. В принципе, как-то так: повсюду в небоскребе змеится бесконечная система тонких труб, оснащенных приборами, чувствительными к изменению температуры, – «свидетелями». Стоит температуре подняться на несколько градусов выше нормы, на табло загорится табличка, раздастся звонок. Место мгновенно становится известно. Срабатывает телефон; сигнал тревоги дан. Люди бросаются туда через специально оборудованные секретные служебные узлы. Эта стеклянная будка – дьявольски хитрая штука.

Взгляните на последний небоскреб, Рокфеллер-центр. Он осмысленный, логически продуманный, обладает соразмерной биологией и четко сочетает четыре функции: вестибюли для входа и распределения толпы, группы вертикального движения (лифты), коридоры (внутренние улицы), стандартные офисы.

Вестибюли первого этажа.

Небоскреб довольно большой, так что в него вложили достаточно средств, чтобы сделать хорошо. Створки многочисленных дверей из бронзы и стекла сконструированы по всем строгим требованиям механики. Проходя мимо, я отметил другой небоскреб на Уолл-стрит. Его бесконечно осаждали толпы вереницей снующих туда-сюда клиентов. Вы входите: в метре от выбранного вами входа сама собой открывается дверь. Вы выходите: в метре от вас вновь открывается дверь. Что же это за «сообразительность», внушенная такому количеству выстроившихся в ряд дверей? Вам объясняют: видите стеклянную пластинку, расположенную перед каждой дверью на уровне вашего бедра? Из нее горизонтально выходит невидимый инфракрасный луч; когда вы оказываетесь в метре от двери, ваше тело прерывает невидимый луч; установившийся электрический контакт приводит в действие механику, и дверь открывается. Если потребуется, она автоматически будет открываться десять тысяч раз в день.

Итак, мы в вестибюле Рокфеллер-центра. Над ним возвышаются шестьдесят пять этажей. Группы лифтов разделены на четыре категории: первая со всеми остановками поднимается с первого до шестнадцатого этажа; вторая – без остановок с первого до семнадцатого, а оттуда со всеми остановками до тридцать первого; третья… ну и так далее. Вот, наконец, скоростные лифты до шестьдесят шестого этажа, где расположен большой клуб, салоны, рестораны, смотровая площадка. Скорость четыреста метров в минуту (во Франции – шестьдесят метров в минуту). Через сорок пять секунд вы наверху. Ваши уши поначалу ощущают высоту: уши, но не сердце, настолько четко работают эти механизмы. В каждой из пяти или шести групп по восемь-десять лифтов. Один лифт способен вместить двадцать человек. Конструкция дверей поражает изобретательностью, плавностью движения, безопасностью. Каждый лифт управляется одним машинистом. Только Франция монополизировала этот роковой текст на косо прикрепленной табличке: «Лифт не работает». Мои американские слушатели хохотали, когда я поведал им, что вечным препятствием, которое мои европейские противники выдвигали на пути осуществления моих предложений по «Лучезарному городу», было следующее: «Лифты не работают!» или «А если лифт не работает?!» В Америке лифты работают так же безотказно, как поступает вода из кранов в домашние раковины, как функционирует уличное освещение, уходят и приходят поезда и так далее. Это в порядке вещей: даже не обсуждается. Следует добавить, что строительство лифтов в Нью-Йорке достигло впечатляющего технического и художественного совершенства. Достижение нового времени, плод селекции, достойной архитектуры; наслаждение для глаз и души [46].

Это качество работы я еще прежде оценил как удивительно высокое в уже упоминавшемся небоскребе в Филадельфии, где располагается банк. Какой шик, какая элегантность в этой особой стали; вентиляторы, двери несгораемых шкафов, safes, выполнены столь великолепно, что я даже записал у себя в блокноте: «Боги». Да, совершенство высшей пробы. Я добавил: «Французам следовало бы отправить своих ремесленников на экскурсию к американским инженерам».

Секрет подобного успеха кроется в безукоризненном и неукоснительном распределении ответственности между специалистами, объединенными в Comitee для разработки и осуществления крупных американских сооружений. Здесь не один архитектор, а множество, отобранных по их особым способностям: этот умеет руководить движением; тот знаком с проблемой офисов; этот умеет сочинить план; этот знает, как оформить фасад; тот умеет делать подсчеты; и, наконец, руководитель, главный распорядитель и главный инспектор. Далее следует когорта инженеров-специалистов: по кондиционированному воздуху, телефонии, окнам, электричеству, лифтам, законодательству и праву и так далее. С самого начала все работают в слаженной команде. Всё согласовано, синхронизировано и синтезировано уже с зарождения дела. Подобные сооружения представляют собой совершенные и непогрешимые биологические организмы.

Во время посещения огромного вертикального дока «Порта Нью-Йорка» я, например, заметил грузовые лифты пяти с половиной метров шириной и тринадцати метров глубиной. Они буквально заглатывают только что прибывшие издалека грузовики вместе со всем их грузом весом до двадцати восьми тонн и в один миг поднимают их со скоростью двести футов в минуту. Два таких подъемника-близнеца обслуживают четырнадцать этажей со специальными площадками, рассчитанными на двенадцать грузовиков. Такая же система функционирует в другом месте, на определенном расстоянии. Получается около трехсот тридцати шести обслуженных и отправленных обратно грузовиков – самое время это сказать – загруженных и разгруженных без промежуточного складирования. Сколько тысяч грузовиков в день? Но что еще более важно: улицы вокруг вертикальных доков остаются свободными.

Я так задержался на теме лифтов, потому что считаю ее ключом ко всем градостроительным реформам, которые спасут от неминуемой катастрофы наши современные города. Согласие еще далеко не полное: на наших международных Конгрессах современной (авангардной) архитектуры я столкнулся с упорным сопротивлением принятию решений, основанных на этом инструменте нового времени; и исходило это сопротивление от наших континентальных товарищей. Вот почему стоит совершить поездку в Америку, чтобы осознать, что «страница перевернута».

Мы, европейцы, в своих размышлениях и действиях слишком далеки от экспериментирования,